смажьте, смажьте петли сна до самой смерти, чтобы неслышно заходили все на двор. брать тут нечего: насаженный на вертел, ветром вертится осенний недобор. некому, некому воевать под харьков, листья ржавые как немой укор, в день единства, в душу главному нахаркав, застрелился уже третий военком. дачи-то, дачи давно стоят пустые, тленье да пятна неведомых зараз, наших всех забрали, а эти городские враз драпанули на балканы и кавказ. лишь один всё крутится, профессор плюгавый. ты мне добормочешься — ночью подстрелю, и поползёт вошь-душа берегами, на лихой помин собирая по рублю. здесь ты, здесь ты, людя́м ненавистный, книги непонятные ночами писал, пальцами поглаживал сивый ус обвисший, изучал поэзию скандинавских стран. весь ты, весь ты жил как пастернаки да укропы, и в тумане, тайно пахнущем травой, песни, песни северной европы пролетали, курлыча, над тобой.