**ПЛУТОС

Часть I (по мотивам одноименной комедии Аристофана)**

От автора: «Плутос», комедия Аристофана, была впервые поставлена в 388 году до нашей эры. В комедии затрагивается вопрос справедливого распределения благ в обществе. В период написания пьесы афинское общество находится в жесточайшем кризисе. Демократия, переродившаяся в охлократию, сменяется тиранией, процветают доносчики и выскочки. Полис истощен войной. Аристофан представляется чрезвычайно актуальным автором для современной России. Греческая комедия вправе была называть реальными именами и грубо высмеивать политиков и иных публичных персонажей. Это показалось мне очень правильным и своевременным, такое правило неплохо бы вернуть.

Сюжет комедии таков: разорившийся афинский гражданин решает спросить у оракула совета, как жить его сыну — следовать старым нравственным принципам или же отбросить их, поскольку жизненный опыт свидетельствует, что успех достается негодяям. Он получает совет: выйдя из храма, идти за первым встречным, которым оказывается нищий бродяга. Этот бродяга в действительности — бог богатства Плутос, ослепленный завистливым Зевсом. Герои исцеляют Плутоса, и он, прозрев, меняет принцип распределения общественных благ. Справедливые люди, честные труженики становятся богатыми, а продажные политики, всякие негодяи и доносчики лишаются своих состояний.

Предлагаемая читателю пьеса — не перевод, а скорее попытка переложить аттическую комедию на современный язык. Потому что в действительности она довольно смешная, актуальная, зубастая. Просто в силу удаленности от нас той эпохи, в которую она создавалась, местами юмор уже сложно понять.

Поэтому мне показалось стоящим перенести актуальный для нас сюжет комедии в современные реалии. Сложнее всего было придумать аналогию для бога богатства Плутоса. Кто бы это мог быть? В итоге я решил дать эту роль призраку Карла Маркса, отпущенному на некоторый срок из мира иного, подобно тени отца Гамлета. Ведь Аристофанов Плутос решает именно ту задачу, которую хотел решить немецкий философ и экономист.

Действующие лица:

Хремил — средней руки московский предприниматель на грани разорения

Карион — его работник, поверенный в делах

Тень отца-основателя коммунизма Карла Маркса в роли бога богатства Плутоса

Хор из друзей Хремила — предпринимателей средней руки, задушенных налогами и прочими тяготами жизни

Блепсидем, друг Хремила — также бизнесмен средней руки

Призрак Ф. М. Достоевского в роли богини бедности Пении

Жена Хремила — любит выпить

Сикофант — стукач или доносчик

Честный человек

Сладострастная старушка

Жиголо

ПРОЛОГ Хремил и Карион идут по Москве вслед за нищим слепым стариком. Карион идет с явной неохотой, всячески выказывая свое недовольство. Наконец он останавливается, хлопает себя руками по бедрам и произносит речь.

Карион: О, боже, боже, что за наказание прислуживать хозяину безумному Меня к себе он нанял как советчика и сам же ничего не слушает И не уйдешь ведь, плюнув, с ипотекою с детьми тремя, тяни всю эту каторгу

Совсем он спятил третий год дела идут куда как хуже что ж он делает?

решился он к духовнику пожаловать что в кабинеты вхожий во кремлевские чтоб дал ему совет полезный старец сей как из банкротства поскорее вылезти

А за прием у старца — дело ясное три миллиона вынь да и положь просторные карманы в ризе у него он жертвы в них кладет и в лимузин идет и по Москве катается с мигалками

Советы ж он за то дает нелепые Хозяин, как из храма вышли мы, уж третий час пешком по всей Москве влачится за каким-то побродягою слепым, к тому же грязным, отвратительным Он то в кабак зайдет, то влезет в мусорку Хозяин как дурак за ним идет как за слонихою слоненок глупенький

Где ж это видано, чтоб зрячий за слепым ходил? Хотя по нашим временам неудивительно (машет рукой) и не такое видывать приходится

Однако дальше не пойду ни шагу я Пусть объяснит сначала что за блажь нашла Захочет он меня побить наверное Его я знаю нрав, но я святой иконкою что старец дал нам за три миллиончика ему и мне, прекрасные иконочки по три копейки в монастырской лавке есть они вот я ему иконку эту выставлю и отпадет ему охота бить меня

Хремил: Смотри, тебе сейчас я руку выкручу иконку отниму да накладу взашей

Карион: Рассказывай! Вот с места я не двинуся пока не объяснишь мне всё по совести

Хремил: Ну, так и быть, пожалуй, расскажу тебе ты мой работник давний, хоть и любишь ты то счет подсунуть левый за гостиницу то что-нибудь еще в таком же ракурсе

я честен и благочестив, однако же который год уж бьюсь с нуждой проклятою опутан весь юристами, банкротствами никак мне дело из нужды не вызволить

Карион: Понятно дело

Хремил: Другие богатеют: депутатишки менты, пропагандисты и доносчики

Карион: Ясна картина

Хремил: И вот решился к старцу на совет пойти пусть не себе, но сыну хоть наладить жизнь ведь мне уже пора: жизнь прожита Все расстрелял в обойме жизни годы я Но будущность дитяти милого зеницы ока моего единого меня тревожит как же жить ему — быть честным или плюнуть и мерзавцем быть как эта сволочь вся из телевизора

Карион: Что же предрек тебе благой вещун?

Хремил: Сказал он вот что: должен я последовать за первым встречным, как из храма выйду я и в дом к себе зазвать его

Карион: Кого ж увидел ты?

Хремил: Вот этого

Карион: С ума сошел ты, старец ведь метафору сказал тебе что значит первый встречный? это всяческий, кто каждый день у старца ошивается а это всё начальники в костюмчиках все как с конвейера, с глазами как из пуговиц вот с них он предлагает сыну делать жизнь

Хремил: Но почему, скажи мне, ты так думаешь?

Карион: Да потому — нет правды на земле, мерзавцам лишь одним почет и денежки

Хремил: Завел опять ты гамму старую что-де ни на земле, ни выше правды нет Не может быть, не в этом смысл пророчества Не в духе старца говорить банальности Но как бы нам узнать, что кроется за видом нищего бродяги этого?

Карион: Эй ты, старик, ты кто, скажи-ка быстро мне! Коли не скажешь, оплеух навешаю

Старик: Пошел ты!

Карион: Слыхал, как он с тобою груб?

Хремил: С тобой, раззява, потому что ты хамил смотри как я попробую: почтеннейший, скажи же нам любезно, кто ты есть таков?

Старик: Пошел ты, дядя, в жопу, говорю тебе!

Карион (с иронией, Хремилу): Прими же мудреца слова заветные!

Хремил: Ах ты, мерзавец, ах, мошенник, бестия, смотри, сейчас ты у меня наплачешься!

Карион: Коль ты сейчас не скажешь, кто ты есть таков тебе всю рожу, дядя, размалюю я

(вдвоем хватают его)

Старик: Друзья мои, пустите ради бога же!

Хремил и Карион: Не пустим, дядя, даже не подумаем!

Карион: Придумал я, хозяин, что мы сделаем: вон там патруль гуляет, семки лузгает его я им отдам, скажу, кошель украл Да приложу три тыщи, чтобы ребрышки они ему с пристрастьем посчитали бы

Старик: Ай-ай, ай-ай, не надо, милые!

Хремил: Тогда скажи нам быстро, как зовут тебя

Старик: А коль скажу, потом меня не пустите

Хремил: Отпустим сразу, как уйти захочешь ты

Старик: Ввек не сказал бы, если б не заставили! Я — сам Карл Маркс

Хремил: Старик, что брешешь ты?

Старик (важно): Я призрак революции отца, на некий срок скитаться осужденный

Хремил: Но что ты можешь?

Старик: Распорядитель капиталов я, куда хочу, туда и потекут они. Как реки вспять, могу я повернуть их вновь

Хремил: Давно пора бы. Но скажи, старик, откуда ты идешь?

Старик: У Сечина я был

Карион: Мед-пиво пил?

Старик: А сухари с водой не хочешь ли?

Хремил: А что это за тряпки на тебе?

Старик: Гиматий дали, вся в мазуте дрянь

Хремил: Да, говорят, большой он жадина

Карион: Скажи, старик, а как же ты ослеп?

Старик: Когда пришел миллениум я послан был сюда чтоб нефть в цене поднять и возродить Россию обнищавшую Тогда пришел я в Кремль и Путину сказал Что нужно всё делить по справедливости Чтоб капитал от нефти всю страну питал чтоб деньги шли на школы и на садики на спортплощадки и больницы детские А он велел холуям руки мне скрутить и брызнул мне в глаза какой-то гадостью с тех пор я слеп и нищ скитаюсь по миру

Хремил: Скажи, а если бы ты смог опять прозреть по справедливости его б ты разделил?

Старик: Конечно! Что тут спрашивать! Ведь то была мечта моя старинная Всё сделали у вас тогда неправильно Идеи все мои попереврали вы, устроили какую-то Тартарию И упросил Аида я ужасного чтоб выпустил меня хоть на миллениум и нову жизнь мне дал, чтоб всё исправить здесь Но не судьба — опять всё псу под хвост

Хремил: И ты, прозрев, отдал бы деньги праведным? Тому, кто рано поутру встает и с радостью весь день работает?

Маркс: Да, конечно же

Карион: Тому кто пашет, сеет, молотом кует?

Маркс: Коль чистым сердцем праведным умом старается работать честный человек то должен быть вознагражен, что бы ни делал он Скучаю я давно по людям праведным. Давно не видел их

Хремил (задумчиво, глядя в зал):
Неудивительно. Я хоть и зряч, а тож не вижу их

Маркс: Теперь пустите, надо мне идти

Хремил: Куда ж тебе идти, мой малахитовый?

Карион: На что покинешь нас, отец родной?

Маркс: Я ж говорил, уйти вы не дадите мне

Карион: Останься с нами, батюшка! Такого справедливца, как вот этот вот (указывает на Хремила) не сыщешь в целом свете ты! Честивца, справедливца и охальника

Хремил: Ну ты, смотри мне, где видал охальника?

Карион: Хотел сказать, наверно, я — нахальника Начальника, уж если поточнее быть Хотел сказать я, моего начальника

Хремил: Ну то-то ж

Маркс: К кому я ни приду, все то же говорят А как богаты станут, развращаются

Хремил: Останься с нами, ведь тебя мы вылечим

Карион: Да, мы поможем исцелить тебя!

Маркс: Пожалуйста, не делайте мне этого!

Хремил: Но почему?

Маркс: Узнает он, отравит окончательно! Ведь много ядов разных у него в руках, он что твоя Моргана или Медичи

Хремил: Но может ли быть хуже для тебя, чем счас?

Маркс: Ах, всё равно, его боюся оченно

Карион: Не ссы, трухлявый! Ведь, вернувши зрение, всю власть вернешь ты снова, будешь править ты!

Хремил: Скажи, откуда власть у Путина?

Карион: Откуда же, как не от жирных денежек

Хремил: А деньги, кто же их ему дает?

Карион (указывая на Маркса): Этот вот!

Хремил: А если у него отнимут денежки, как думаешь, за сколько он скопытится?

Карион: Да в пару дней протянет ноги тощие!

Маркс: Как, разве я даю все деньги Путину?

Хремил: Конечно, ты, ведь людям ты даешь, они налоги платят, он же — их берет и тратит как ему захочется

Карион: Ты, дядя, бог — и сам того не ведаешь

Маркс: Бурчит в желудке что-то, видно, с голоду

Карион: Все вещи благородные, прекрасные, что есть на свете — все рождаешь ты Я вот работать должен на хозяина, ведь нету у меня своих богатств

Хремил: А если в «Белый кролик» ты пойдешь да из штанин широких вдруг достанешь ты бумажник толстый, вмиг окажешься под сенью юных дев в цвету: задумчиво вихляя бедрами и улыбаясь нежными улыбками они слетятся, как вороны к падали

Карион: А денег нет, так и улыбок нет И флер очарованья улетучился

Хремил: Не от тебя ль ремесла все, науки все? Вот этот (указывает в зал) для тебя министром стал А этот меценат как из своих сосцов волчица римская
так он питает школьные столовые капустою гнилою и картошечкой А этот выдает кредиты жирные под земли, что лишь на бумаге числятся А тот по тюрьмам набирает гопников, чтоб завтра их отправить в Новороссию Все вертятся, все от тебя стараются богатство получить, чтоб хорошо жилось

Маркс: Ну надо ж! Вот не знал я сам себе цены!

Хремил: А Си Цзын Пин не на тебя ли молится?

Карион: Не на твои ли средства танки делают, что завтра все сгорят под Киевом?

Хремил: Не для тебя ли телик соловьем поет?

Карион: Газпромовская башня…

Хремил: Надоел ты с ней! Пусть бы она тебе на башню рухнула!

Карион: Всё ты даешь, во благо и во зло!

Хремил: Ведь всё на свете может надоесть, кроме тебя! Любовь…

Карион:
Морковь

Хремил: Дела

Карион: Печеньки-пряники

Хремил: Поездки в горы

Карион: С марципаном булочки

Хремил: Походы в театр

Карион: Суши запеченные

Хремил: Не бойся, верно говорю я, исцелим тебя: как Финист Ясный Сокол, будешь видеть ты

Маркс: Ой-ой, не надо Финиста! Мне кажется, что люди вы опасные!

Карион: Что Сноуден, будешь документы ты читать, что за тремя замками в сейфах спрятаны

Хремил: Сейчас пошлю гонца созвать помощников, ведь много честных у меня друзей, все люди знатные, владельцы бизнесов, да вот беда: заложены имущества и продаются на торгах задешево

Маркс: Плохих ты предлагаешь мне союзников!

Хремил: Зато уж, это верно, люди честные А денег дашь им, станут и богатые (Кариону) Беги скорей и наших созови сюда

Карион: Бегу, бегу, сейчас, хозяин, слушаюсь

ХОР

Карион и Хор честных старцев. Карион бежит впереди, оборачиваясь и словами стимулируя старцев бежать быстрее.

Карион: Старцы вы мои честные, поспешайте же, засранцы шевелите же ногами, а не то поколочу

Хор: Ты не слишком разглагольствуй, а не то тебя догоним и отлупим этой палкой, обломаем все бока

Карион: Хоть изрядные вы старцы, но за молодой Сусанной если б вы сейчас бежали, были б вы куда быстрей

Хор: За Сусанной иль Оксаной побежали б мы быстрее, коль она, задравши юбку, показала б кое-что ну а ты, чем мозги пачкать, лучше дело говори

Карион: Ах вы, старые мерзавцы, клуб друзей на полшестого даже если бы всю виагру из аптек сожрали вы это было б бесполезно, и отнюдь не как сатиры с бодрым фаллом своенравным вы бежали бы за ней Говорю же, вас за делом звал хозяин не напрасным

Хор: Что за дело, что случилось?

Карион: К нам старик пришел сегодня

Хор: Славный старец? и с мошною?

Карион: Да уж нет, скорей с мошонкой

Хор: Вот тебя мы за мошонку оттаскаем блин сейчас

Карион: Ну и глупо, не дослушав, мне угрозы рассылать

Хор: Что ж со старцем?

Карион: Этот старец — бог богатства, бог труда и капитала может всякого-другого он сейчас озолотить

Хор: У него не счесть алмазов где-то в каменных пещерах? у него в полдневном море грузно блещут жемчуга?

Карион: Вы болваны, стародумы, капитал нематериален с точки зренья гегельянства в чистом духе состоит А алмазы и бриллианты все у вас, и каждый по два здоровенных их имеет, а всего их получилось сорок восемь на всех вас

Хор: Если ты не перестанешь нас бесчестить безобразно мы тебя, связав веревкой, славно выпорем сейчас

Так, переругиваясь, Хор и Карион прибегают к дому Хремила. Из Хора выходит Блепсидем, старый друг Хремила.

Блепсидем: Привет, Хремил, по делу звал иль попусту?

Хремил: Всегда я рад с тобою лясы поточить, но ныне звал за делом подлинным

Блепсидем: И что такое, что же приключилося?

Хремил: Есть шанс нам от долгов избавиться и жизнь наладить новую, счастливую

Блепсидем: В чем суть? Ах, знаю, госконтракт нашел Небось подряд, ботинки шить для армии И, видно, хочешь взять ты денег в долг наладить производство первой партии Так знай: с тобой не рассчитаются, да и тебя ж посадят грех какой найдут, вот скажут, что жена твоя с Украины а ты шпион. Ты приготовь с десяток миллиончиков чтоб срок условный дали Мне их дай, а я уж знаю, как обстряпать всё

Хремил: Да, знаю я тебя, хорош ты гусь себе ты всё возьмешь да станешь сказки мне рассказывать Однако удержи коней фантазии Нет никаких ботинок и контрактов нет

Блепсидем: Что ж есть?

Хремил: Есть старец

Блепсидем: Что за старец?

Хремил: Волшебный старец сей подобен курочке, что яйца деду золоты несла

Блепсидем: Несешь ты чушь, какие курочки?

Хремил: Чудесный старец нынче посетил мой дом его, признаться, поначалу не узнал я сам а он Карл Маркс, его реинкарнация сюда пришел, чтоб справедливость воплотить раздать богатство всем по истине и сделать весь народ счастливее

Блепсидем: Вот чудо! Что же надо нам для этого?

Хремил: Он слеп, и надо исцелить его

Блепсидем: Ах вот что! Знаю я, похоже, путь его мы отведем в глазную клинику Там деверь у меня хирургом трудится

Агон

Призрак Достоевского, Хремил, Блепсидем

Призрак Достоевского (вбегает со страшным криком): Страда-а-ать! Всем страда-ать!

Хремил: Ой-ой, кто это, что за чучело?

Блепсидем: Как, не узнал ты Достоевского? На каждой стенке в школе он висел!

Хремил: Всегда я близоруким в школе был и на портретах лиц отнюдь не различал Вот вижу бороду, а что там на лице не различу никак, есть нос иль нет Бород зато и правда много видел я

Достоевский: Ах, негодяи, что же вы задумали? хотите сделать весь народ счастливым вы? чтоб только честно все они работали и денег получали бы достаточно? чтобы спокойно шли домой с женою спать и не ворочались бы ночью и не мучились где денег им на выплату долгов достать?

Хремил: Да что ж такого тут?

Достоевский: Кретины вы, не знаете вы замыслов глубоких, превосходных и таинственных ведь только из страданья происходит все высокое, прекрасное и мудрое ведь если не страдает бедный человек то просто он в скотину обращается ни в церковь не пойдет молиться он не сядет новый он писать роман а будет дома телик он смотреть жену себе под бок подсунув теплую

Блепсидем: А что ж плохого тут? Вполне семейные все эти ценности!

Достоевский: (достает топор и гоняется по сцене за Хремилом и Блепсидемом)

Вот я вам покажу такие ценности что мало вам теперь уж не покажется Пора уже вам перестать ребячиться и осознать высокой мысли логику что сытым быть не должен человек не в том предназначение российское великая держава мы и сложная души потемки нашей не познах никто мистическую тайну несть должны загадкой сфинкса быть для мира прочего а вы хотите, глупые, народ чтоб сытым и довольным был не думал, не страдал и не готовым был идти и умирать за дело правое за светлые идеи и за ценности традиционные и очень православные

Блепсидем накидывает на него паутинную сеть, как у гладиатора

Достоевский (путаясь в сети и размахивая топором): Сейчас освобожусь и порубаю вас

Хремил: Тебя, конечно, очень уважаем мы, но временно попросим удалиться прочь

**Достоевский **(окончательно запутавшись в сети и сделавшись как кокон, падает на землю и дергается как куколка): Несчастные! Меня молить вы будете, чтоб я вернулся!

Блепсидем: Давай-давай, жуй бороду свою

Хремил и Блепсидем берут его за торчащую из кокона веревку и волоком утаскивают со сцены.

Достоевский (извивается и кричит): Страдать! Ничего нельзя сделать, не пострадавши!

Конец первой части