Не все тексты мирно соседствуют с музыкой.

Криков, стонов, плача, клокочущих страстных призывов — нет. Лишь притворство играет с шепотом безысходного декабря. Что толку? Пролистывает судьба безнадежно зимнее солнце. Сходящее-восходящее. Независимое. А щупальца-пальцы потягивают кагор из отверзлых раненых окон. И режут, режут и ржут. Не реагируя. Превращая независимый голос-взгляд в громкий утренний, страшный двериный стук. А что еще хуже — в лисий, беличий, волчье-ягодный фарс.

И хочется верить — до непристойности, до сказочного бездумия — что никому ничего не сойдет с многопальцевых этих звериных, елейно-кофейно-приторных ртов.

ТРАВА ЗЕЛЕНАЯ

Трава была зеленой, стриженой. Забор — разноцветным, решетчатым. Мягкие игрушки, мячики, пластмассовые самосвальчики — в общем доступе, как обычно.

Песочницы, приземистые домики, типовые веранды, куличики, догонялки, прятки, одуванчики, яблоневая пурга, сентябрьская неразбериха, снежные бабы, крыши — как будто мелом. Затем кто-то сдуру назвал белое белым…

Упрямых — тех, кто не понимал — уводили на беседу к заведующей. Некоторых возвращали. Те становились неразговорчивыми, смирными, иногда помогали выявлять несогласных.

Кого-то закрывали в чулане, особо болтливых — в подвале. Постоять в углу еще ничего, в чулане темновато, а вот в подвале совсем страшно, особенно ночью, — там сыро и подлые крысы.

Траву перекрасили. Забор перестроили, сделав глухим. Надели форму одинаковую на всех, с яркой выразительной полосой. Камеры развесили по углам.

Игрушки — по расписанию, по утрам — речёвка, Непослушным и выскочкам — карцер. Правила несложные: ходить строем, одновременно всем засыпать, есть, играть, разговаривать — по команде, в присутствии надзирателя — встать.

Иногда на завтрак давали сладкое, того, кто признавал вину, прощали. Пытали нечасто, и только по делу. Единицы сбежали, жертв оказалось немного (списочное количество почти что не изменилось).

В общем, ничего сверхъестественного, могло быть и хуже. Правда, траву постоянно приходится перекрашивать.

ВЕРНУЛИСЬ

Вернуться к текстам — будто выйти из ссылки: душная зелень, несобранный небосвод, неприветливая домашняя утварь и подчеркнуто вежливые соседи.

Строчки просятся: стучатся, скулят, тарабанят. Щенята, воробушки, детки малые, поросята, коршуны, демоны.

И ведь не откажешь (попробуй только).

Ведут себя сложно, словно живые, петляют, моргают, перемигиваются, молчат, шумят, перешептываются, вопят о внимании, уважении, а еще — исключительной точности.