Рельсы и пироги
На карте России льды и туман Медленно тянутся поезда Пахнет носками, сонными лицами, пирогами с яйцом А в синем купе богатырь на печи гадает над перекрёстком кроссворда Направо пойдёшь, налево пойдёшь? Ему лень выбирать, он чешет живот и зевает Здесь, на железной дороге, ни одного поворота, Что, несомненно, спасение А в окнах мелькают сугробы и города
В них дети почти проснулись И в темноте видят забор детского сада Как чешется ножка под непромокаемыми штанами! Не дотянуться, идти и страдать На завтраке кашу размазывать по тарелке Ждать отпуска мамы В Москву! В Москву! Поезд отправится с первой платформы Как широка далека бесконечна непроходима неощутима родина Годы копить на билет и гостиницу, Чтобы устать от метро Чтобы от страха тошнило на эскалаторе Чтобы в поезде после много дней просто спать Пахнет рельсами и пирогами
В городах за окном Бабушки до мая не выйдут на улицу Будут сидеть на диване с отёкшими щиколотками Помнить детство в тылу, как не вернулся отец, танцы после кинотеатра, как в тридцать лет впервые накрасила губы, как ребёнок родился слабым, сказали — не выживет, долго ещё затихал плач где-то на подоконнике, почему-то всегда было больно, всегда ожидание чёрного дня, радость субботников, дым от костров, осенью — урожай, осенью умер муж, в мае надо бы на могилку Тихо шуршит телевизор В мае опять победа В мае можно на улицу, не рухнешь на льду В мае попроще как-то со всей этой жизнью, со всей этой смертью Мягче земля, легче память, меньше съедят на поминках (Рыбные пироги)
Карта России плавится и куда-то течёт Вагончики рассыпаются на кусочки Мальчик пускает кораблик по Енисею Пальцем с севера вниз по Уральским горам А на Ямале олени А у Анютки колени До старости целая вечность Тетя Женя с мокрым бельём во дворе Кто-то помнит ещё песни про Волгу, Каспийское море Кто-то ещё идёт, и шагает, и теребит платочки Белые занавески на окнах Ветер могуч разогнал облака Сладкий сиреневый день
Май завершается Скоро каникулы В классе останутся торчащие ножками вверх деревянные стулья Смолкнут детские голоса в коридорах По которым бежим навстречу Пусть временной, но свободе
Губернаторы заебали И сами по себе, и слово «губернаторы» Президенты заебали тоже Заебали границы и необходимость демонстрировать паспорта Удостоверять свою личность: «Вот мое имя, вот фотография, а вот тут вы меня заебали» Заебал красный цвет паспорта, кстати, тоже И что к нему надо получать пачку виз, Чтобы реализовать свою свободу на перемещения (Все равно она условная, как и все свободы по этому красному паспорту)
Заебали строительства вавилонских башен и ядерных электростанций Вот мы их строили, вот мы их обстреляли, вот мы их обороняли, вот мы чуть не угробили соседние города Заебало все ядерное Ядерное заебало
Заебали слова: «пройдёмте, гражданочка» «К нему на домашний адрес уже приходили» «Ну вы же люди взрослые, всё понимаете» «Ему позвонили оттуда, легко намекнули» «Его заставили уволиться по собственному» «А где вы были восемь лет назад» Иногда думаешь: может, ядерные взрывы — это спасение? (Хотя и спасение тоже всех уже заебало)
А потом смотришь на небо — а в нём золотая пыль, и снова лето прячется за перевалом, и море дыбится и искрит, и дети растут, весёлые забияки. И нет, нам не надо ваших ядерных бомб. Спасибо, пожалуйста. Оставьте себе. Сожрите на завтрак. Засуньте их в жопу. Себе и товарищу. Что ещё с ними делать. Но отвалите от нас и нашей тонкой тропы, идущей вверх на холмы. Мы просто хотели идти по холмам, своею дорогой, не пригибаться от пуль. Отъебитесь и дайте нам тишины: мы тут ссорились из-за меню на ужин, из-за вашей войны нам не слышно друг друга.
Хотелось бы, чтобы заебала работа. Или цены на квартиры в новом фонде. Или бессонные ночи с младенцем. Или прыщи и морщины. О да, было бы восхитительно, чтобы нас снова заебали дедлайны и инстаграмы еды знакомых из путешествий.
А не война. А не война. А не война. А не война. А не война. А не война.
Как жаль, что нельзя проводить до лётного поля Рука в руке до самого трапа, Заглянуть в окошко к пилоту, кивнуть ему: лети хорошо, береги всех моих
Правила безопасности удлиняют разлуку Создают панику и раздор Превращаются в буквы, звук, не значащий ничего
Никаких тебе планов, как швейцарские часы Никаких уверенных протоколов Никаких гарантий, стабильности и выполненных условий Теперь мы все в мировом казино (Только игра не на деньги)
Любимые возвращаются в империю зла, бывшую когда-то родиной
В это время горят мосты и ракеты летят убивать людей
Где был бог, когда допустил сумасшедшего, злого, глупого у ядерной кнопки самой большой и бедной страны
Где был бог, когда убивали других любимых, Защитников желтого моря, каштановых в парке аллей
Как жаль, что нельзя проводить до неба Рука в руке до самых небесных врат
Заглянуть в окошко, кивнуть: берегите моих, раз забрали Берегите моих, раз я не могу теперь их беречь