Читая Даниэлу Стил
Читая Даниэлу Стил, я впервые мастурбировала. Мне было 13, кажется, седьмой класс. Пока родители работали, а сестра скучала на сольфеджио, я аккуратно снимала с маминой полки очередной роман в мягкой обложке и устраивалась в кресле — сюжет меня тоже интересовал. Ближе к вечеру приходилось возвращаться к обязательному: чистить картошку, прибирать дом.
Пока не прочла каждую книгу с золотой полосой по верху — весь тот учебный год — уроки я делала по ночам.
Все изменилось, а запрет на чтение определенной литературы остался. Теперь государство, бдительный родитель, потрясает указательным пальчиком.
— Это, Маша, тебе читать нельзя.
Ах! Теперь так хочется.
Запретная полка сжимается — раздувается: от отдельных имен до целых жанров. Изредка ее наполнение оформляется в аккуратные списки.
Имя. Название. Год издания.
В одном из таких расстрельных листков оказалась Даниэла Стил. Теплую грелку положили на низ живота. Пока 30 требовали найти во всем происходящем смысл, 13 изнывали желанием.
По однотипным обложкам с драгоценностями на фоне цветов сложно припомнить сюжеты. Память подбрасывает историю близняшек из состоятельной семьи, значит, вот та — с сережками-капельками, похожими на сверкающие вульвы. Пользовательница Unicorn13 на сайте «Отзовик» пишет, что книга «с нотками войны и феминизма». По большому счету, признав, что есть темы, не покидающие мой разум вообще никогда, с войной и феминизмом я трахаюсь и сейчас.
В моем окружении женский любовный роман считается жанром, недостойным внимания образованного человека. Популярным, коммерчески успешным, существующим несколько сотен лет — но недостойным. Как же прекрасно, что мама никогда не была обременена подобным окружением.
От книги к книге передо мной вышагивали владелицы собственных бутиков и арт-галерей, трудолюбивые кинозвезды и режиссерки, копирайтерки и фотографки, юристки (много юристок!), телеведущие и, конечно же, писательницы. Жительницы романтичного Сан-Франциско или бурного Нью-Йорка, но чаще всего — чистенького пригорода. Все они растили детей, готовились растить или уже вырастили. Всем им жизнь и судьба бросила вызов. Эти храбрые и независимые (разве что от общественного мнения) женщины приняли его наилучшим образом.
Их сила впечатляет меня сейчас, в 30, но в 13 совсем не трогала. Пубертат заставлял выискивать эротические сцены, абзацы и предложения, любое соприкосновение губ или хотя бы отчасти обнаженных тел. И пусть канон успешной любовной истории предполагал формулу «больше романтики — меньше порнухи», а книги Стил были для своего жанра в высшей степени хороши, без находок я не оставалась.
Пользоваться закладками или загибать уголки страниц нельзя, так что я выписывала номера в свой дневник. У меня было мало личного пространства и доверия к родителям, так что даже там, в общей тетради с простой синей обложкой, я изъяснялась кодом. Название книги — только согласные, нужная сцена — номер страницы.
ккдвкплвд 36, 84, 125, 216–218, 303.
Эта абракадабра на форзаце была важнее сердечек вокруг имени мальчика из параллельного класса в самом центре тетради. И дело не в значении дроч-контента для подростка, а в том, чем эти цифры на самом деле являлись — уликами. Читать то, что тебе запретили, — это ведь преступление. Верно?
Даниэла Стил попала в черный список московских библиотек из-за романа «Семейный альбом». Это история о долгой жизни успешной женщины, которая, несмотря на регулярно выходящих из ее вагины детей и не менее регулярно пытающегося туда пробраться мужа, добилась значительных успехов в карьере. И я не верю, что причина запрета кроется в квир-линии сына главной героини.
Во-первых, потому что это не единственный роман Стил, в котором можно усмотреть крамолу.
Во-вторых, потому что это в принципе не единственный женский любовный роман со сколь угодно значимой квир-линией.
В-третьих, потому что мать в «Семейном альбоме», узнав об отношениях сына, схватилась за сердце и выдавила что-то вроде «ну что теперь поделать, болезный ты мой, я тебя и таким люблю». Никто в здравом уме не может посчитать этот набор клише, прямых оскорблений и образцов токсичного отношения за пропаганду.
Нет, я считаю, что Стил и ее читательницы получили предупредительный тычок. Дамы, это вам читать нельзя!
Ах! Теперь так хочется.
На самом деле женский любовный роман — освобождающий, феминистский и даже, страшно сказать, оппозиционный продукт. Даниэла Стил выступает против традиционных для России ценностей.
Если у героини романа Даниэлы Стил уже есть мужчина, но он эмоционально недоступный, отстраненный и приносит в дом только деньги, а не счастье и любовь — будет развод. А после развода — встреча с тонко чувствующим, внимательным, выслушивающим и рассказывающим о своих эмоциях (прямо как гендерно социализированная женщина) мужчиной. Если мужчины у героини нет, даже проще — сразу ищем нужного.