если горечь одна бездонна если только вина всецела что, моя золотая донна что бы ты от меня хотела? что тебе на последней сверке рассказать о труде и силе? песни, что никого не свергли не спасли и не воскресили кадры, что никому на свете не вернут дорогого дома: разве дети, спасибо, дети: эти правда халва и сдоба это то, как мне отдариться удалось за лихие годы: это стрелы, моя царица, проливные лучи свободы. из всего, что мы обнимали, постигали, любили, пели уцелело лишь арсенале, оспедале и сан-микеле — как в старинных сказаньях, то лишь, что нежней миража в июле. говорили, что ты утонешь. это мы теперь утонули. ну а ты, моя прима, блещешь и полна глянцевитым соком духи изображают вещи мидии обживают цоколь чайки наглые, как жандармы старики веселее юных и в палаццо журят бездарных, а в тратториях славят буйных вся рождественского подарка вожделеннее и изящней: и вода стоит на сан-марко ослепительней настоящей. хорошо, что ты абсолютна и стройна, как закон кристалла. хорошо, что делла салюте, моя умница, устояла. как и каждая кампанила, певчая кирпичная птица мама очень тебя любила и надеялась возвратиться. как посол своих милых мёртвых, оккупированных, пленённых я кладу у твоих потёртых туфель ворох счастливых плёнок, где мы как дуралеи скалясь, озираем твои избытки. хорошо, что мы повидались. вот тебе их улыбки, вытки. когда будет мой путь окончен, — прежде высмеян и оболган, — я сниму себе тут балкончик, зафрахтую одну из гондол оттолкну ее от причала, лягу выцветшим такелажем. и узнаю, что там звучало среди мидий, под бельэтажем.
покуда ты есть ты, кого они убьют? свой ненасытный страх, свой волчий неуют? да нет, петлю рванув, натягивают туже: еще страшней хрипят, сворачиваясь в жгут, еще натужней лгут, а ты пребудешь тут, неуязвим для них, смеющийся к тому же.
покуда мы есть мы, кого они клеймят? у нас есть юмор твой, он расщепляет яд, и правда, и чутье, и праведная ярость. у нас есть дети, и — попробуй их заткни. они сияют нам даже в такие дни, когда мы вмиг одни и смысла не осталось
кто в рамочке портрет — кто во весь дом мурал. он заводной мертвец, а ты не выбирал: ты делал что решил и ставил все что было. о, кто тебя извел, тот станет генерал. но разве выиграл тот, кто тело отобрал? да нет, услышан тот, за кем судьба и сила.
есть неподкупный суд, есть настоящий суд: они идут, идут, цветы тебе несут, повсюду на земле, в ком луч надежды слабый: позволь тебя обнять и проводить в полёт. когда вернется свет, когда отступит лёд: ты будешь облечён такой счастливой славой.
19.02.2024
да с чем же я борец я просто ну бессонный очевидец как по кругу истории ведут мою подругу послушную разбитую страну
как пропаганда слуховой проход закупорила как ушная сера увещевай штабного офицера начитанный ребёнок дон кихот
скажи ему: вавилов, мейерхольд, флоренский, мандельштам, кушнир, навальный и слушай после этот инфернальный сухой смешок на девяносто вольт
ребята мы тут были здесь тупик здесь братский ров укрытый свежей сплетней здесь скоро моя мама семилетней хоронит сталина и прозревает вмиг
ну мы же марс исследуем мы вич лечить умеем мы на воннегуте росли мы смерти возразить по сути пришли — умойся подпиши не хнычь